Ветеран из ВАО Дарья Колпакова: «На жизнь свою не обижаюсь»

Ветеран из ВАО Дарья Колпакова: «На жизнь свою не обижаюсь»

Ветеран из ВАО Дарья Колпакова: «На жизнь свою не обижаюсь»

В 41-м ей было десять, в 45-м – считай, четырнадцать. За четыре года войны деревенская девочка Даша успела поработать санитаркой в пересыльном госпитале, отощать до прозрачности, получить похоронки на двух братьев, стать свидетелем отступления Красной армии, страшных боев на родной земле и бегства армии фашистской.

«Боялись, – говорит Дарья Никитовна, – что немец будет дворы жечь, женщин мучить, а они только корову со двора одного увели, соседка бегала-кричала, корова – ведь это кормилица». Спасибо, сестричка Детей в семье было пятеро – три сестры, два брата. Жили в Курской области, Пристенский район, Пристень по-другому.

Нормально жили, как все – сад, огород, смородину ели с куста, огурцы с грядки, крапиву с земли, вообще много травы всякой, поэтому такие крепкие и выросли – и Дарья Никитовна, и две её сестры. Не то что эти, современные – а вы яблоко мыли? А помидор мыли? А чего его мыть, если сам садил, сам вырастил? «Братья ушли воевать, мама работала в госпитале, я ей помогала.

Встречала санитарный вагон с ранбольными, на саночках по зиме катила за пятнадцать километров, в тыл подальше. Хорошо, если боец сможет на ноги встать, чтоб на горку подняться, а были и такие, кто только стонет, не встаёт. Тянешь и тянешь на себе, тяжело; бывало, вернусь домой – плачу! зато всякий раз слышишь: спасибо, сестричка».

Тяжело, конечно, жили. Но все-таки в своём дому-то легче, чем в городе – весной из лебеды лепешки пекли, зимой – с сушеной свеклой, морковкой. В Москву, в Москву! В 18 лет Даша получила в колхозе паспорт (раньше не давали), сразу в Москву поехала. С поезда сошла, носом повела – хлебный запах так и манит, не отворотишь голову.

Пошла на запах, оказалась в булочной – таких чудесных белых булок, калачей, присыпанных тонкой мукой, никогда в жизни не видала. Испугалась, что денег не наберет на такое столичное роскошество, но хватило. На Прожекторный завод поступила, что в Новогиреево, так и проработала там 42 года – всё в одном цеху.

Гальванический цех, опасное производство, молоко давали «за вредность», оно и понятно – целую смену в кислоте возиться. Фартук резиновый, перчатки, сапоги выше колена – а все равно вредность никуда не девается, восемь часов каждый рабочий день 42 года.

«Оцинковку делали, шлифовку делали, полировку делали, там же всякие кислоты – азотная, серная, бывало, засунешь в ванну какие положено детали – так дым столбом, рукой отмахиваешь! Вентиляция слабая, не справлялась, вот и дышали этой отравой. Инженер придет, раствора наготовит, да и уйдет, а мы остаёмся.

У меня горло – никуда, вся больная, сосуды слабые – иду и качаюсь, как тот бычок». Тогда все на оборонку работали, кто у станка, а Дарья Никитовна – у просторной гальванической ванны, которые бывают активными и вспомогательными, и вторые ничуть не менее важные, чем первые.

«А жили-то, жили в одиннадцатиметровке – я, муж, мама моя, да и сын потом родился! Две кровати только и умещались. Бывало, мама на улице соседке говорит: прям и не знаю, как молодые-то мои это самое. Ну, про секс. Она, конечно, слова такого не знала, но переживала».

А как в Москве устроилась – Дарья Никитовна и сестер к себе выписала. Семьей все-таки легче, веселее. И сейчас вместе держатся, три сестры. Все уже девяностолетие отметили. Песнь кукушки «Было время, начальник в уборщицы перевел, чтоб мне пораньше заканчивать – когда внучка родилась.

Сноха училась на первом курсе, на врача, я помогала, конечно. Пришлось и коляску таскать, и готовить на всех, я ведь молодая была, раз – коляску с младенчиком на руки, да и на второй этаж бегом! Это ж сколько лет назад? Не упомню. Уж десять лет как лежат они у меня на кладбище – внучка, сын и сноха.

Молодые ушли, а я всё живу. Давно ещё шла на даче до магазина – а тут кукушка возьми да закукуй. Сколько, говорю, ты мне жизни накукуешь? И вот иду, уж из магазина обратно, а она знай себе – кукует. До ста лет точно мне накуковала». Дарья Никитовна раньше считала про себя – зажилась старуха, а сейчас помирать передумала.

Друг Саша и ремонт «Дорогой подарок мне преподнесли – ремонт сделали в квартире. Всё управа наша, Новогиреево – мастера хорошего прислали, он сам-то вроде как нерусский, но просил звать его Саша. Много мне помог, и не как для отчета требуется, а от души.

Все розетки переставил, чтобы удобно. Кабель перебитый заменил. Антенну аккуратно проложил. Стиральную машинку починил, а то барахлила». С мастером Сашей Дарья Никитовна очень подружилась. Подкармливала его, баловала. И он её не забывает – звонит, спрашивает, как здоровье, не надо ли чего.

Приятно. «И чего мне не дожить до ста лет? В такой-то красоте! У меня квартира всегда чистенькая была, ничего не скажу, но сейчас просто не налюбуюсь. Пол давно хотела себе хороший, а то сын мне ковровым покрытием застелил, а оно только пыль собирает, я кашляла.

Гостей позвать приятно, все нахваливают. Когда начальники пришли ремонт принимать у мастеров-то, я встала вот тут и говорю: всем, кто участвовал в этом добром деле, всем кланяюсь до земли!» Повезло«На жизнь свою не обижаюсь. Тяжело жила, но хорошо. Я вообще везучая какая-то! Муж попался – хороший, сын родился – хороший, сноху привел – ну очень хорошую! Все друг к другу с уважением.

Я своих на кладбище каждую неделю навещаю, на Пасху вот сестры снохи-покойницы приедут, я холодца наварю, пирогов напеку, племянница поможет. Хороша я жила. За чужие спины не пряталась, трудилась честно, с сестрами дружу. Работа тяжелая – так мы же с войны, нам всё в радость было, всё в счастье».

Везучая Дарья Никитовна улыбается доброй улыбкой.

Источник: https://perovo.mos.ru